2011-09-20 11:29![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
with_astronotus
with_astronotusСвоевременное выкладывание новой главы текста оказалось затруднено по чисто бытовым обстоятельствам: во-первых, куда-то пропал наш кот Джэг, во-вторых, мы с ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
foxy_lj съездили на одну ночь к знакомым в Алтайскую Кулунду, о чём в ближайшее время я расскажу отдельно и с фотографиями. Кроме того, на работе постепенно подкатывает призрак годового отчёта. Поэтому перерыв в публикации повести можно считать техническим, временным явлением, как и большее, чем обычно, количество шероховатостей и опечаток в представляемых вниманию читателей главах.
Самолёт премьера Зухеля появился над столичным аэропортом на два с половиной часа раньше намеченного срока. Таким нехитрым способом премьер Шмаленда хотел убедиться в том, что лично контролирует создавшуюся обстановку. Нрав премьера был хорошо известен обитателям Самполы: несмотря на раннее время, на аэродроме уже выстроен был почётный караул лыжников военно-морского флота; на флагштоках поднялись государственные флаги Шмаленда; при появлении грузного лысеющего премьера в люке самолёта оркестр сыграл «захождение», а затем — государственный гимн. Премьера встречали мэр столицы доктор Рыгну и министр иностранных дел доктор Пярну. Из приземлившегося следом за премьерским самолётом громадного военно-транспортного биплана выгрузили пять бронированных лимузинов кортежа и танковую группу эскорта; от сопровождения, предложенного принимающей стороной, Зухель громко и грубо отказался. Перемалывая гусеницами асфальт, премьерский кортеж тронулся к центру столицы в сопровождении группы лыжников ВМФ Самполы, почтительно следовавшей в отдалении.
Со встречей президента Ржачи Свиятой доктора Пеца вышла, напротив, некоторая заминка по времени*. Президент решительно отказывался прилетать, прежде чем власти Самполы предоставили бы все гарантии, что центральная зона столицы, где будут проходить переговоры — от университета до площади Независимости — будет полностью эвакуирована и объявлена запретной как для гражданских, так и для военных лиц, за исключением принадлежащего Ржачи Свиятой воздушно-десантного корпуса полного состава, сопровождающего президента в качестве почётного эскорта. После долгих переговоров, во время которых самолёт президента уже находился в воздухе, власти Самполы согласились на частичную эвакуацию гражданских жителей. В качестве компенсации за отказ выполнить остальные требования Пеца, встречать его явился сам президент Самполы, перенесший недавно инфаркт и оттого практически постоянно находившийся под врачебным наблюдением в клинике. Самолёт президента Пеца целый час кружил в небе над столицей, словно высматривая что-то. В самый последний момент пилоты самолёта вдруг решили, что специально ради них в столице построен фальшивый аэропорт, и попытались приземлиться на реку в самом центре города, километрах в пятнадцати от взлётной полосы. С мужеством и терпением, достойными памяти потомков, главный диспетчер аэропорта взял переговоры с пилотами на себя и убедил их совершить ещё одну попытку сесть туда, где доктора Пеца ожидала официальная делегация, а не гроб. Пилоты, однако, проявили в последний момент новую порцию упрямства и посадили президентскую машину не на взлётную полосу, а на идущую вдоль неё рулёжную дорожку, едва не столкнувшись при этом с почтовым лайнером, кое-как успевшим убрать хвост с пути чужого самолёта.
— Это беспримерное покушение! — сказал Пец президенту Самполы, не успев ещё выйти из своего самолёта. — Вы ответите за это коварство перед международным сообществом!
И, не слушая возражений лидера принимающей державы, доктор Пец отдал своему конвою приказ трогаться к центру столицы. Церемония встречи оказалась безнадёжно скомканной. Президенту Самполы опять стало хуже, и его отвезли в клинику. Министр иностранных дел доктор Пярну принял на себя всю тяжесть организации переговоров между лидерами враждующих сверхдержав.
Меж тем премьер Зухель недружелюбно рассматривал чужой город в узкую щёлочку гостиничного окна — по его приказу, все окна и простенки в его апартаментах заложили мешками с песком, опасаясь снайперов. Всё в аккуратном облике северного города инстинктивно раздражало премьера.
— Ни одной крепости, ни одного форта! — бормотал он. — Как живут эти люди? Если бы кому-нибудь, скажем, даже одному гвардейскому воздушно-десантному корпусу этих мерзавцев-милитаристов из Ржачи Свиятой, вздумалось бы сейчас штурмом взять центр столицы, кто и как мог бы им сопротивляться? Слишком широкие проспекты, слишком непрочные дома, слишком большие окна — и во всём чувствуется недостаток военного порядка. Мне страшно здесь!
— Зато, — возражал премьеру шмалендский министр гражданской авиации господин Штуке, — такая планировка позволяет хорошо защитить город от атомной бомбардировки. У меня под рукой нет ни одного заряда достаточной мощности, чтобы превратить одним ударом этот городишко в зону сплошных завалов и пожаров. А всё из-за этих широких проспектов, будь они прокляты! Возникни у нас такая необходимость — и мы бы не справились своими силами, пришлось бы обращаться к военным...
— Дай нам Свет, чтобы такой необходимости у вас не возникло, Штуке! — проворчал Зухель. — Атомное оружие — хорошая вещь, но... не тогда, когда я здесь! Поэтому мы и встретились с этим подонком Пецем на нейтральной территории! Иначе, стоит кому-нибудь начать, потом уже точно не остановишься... Может, это и хорошо пока что, что тут такие широкие проспекты?
Премьер взволнованно прошёлся по апартаментам.
— И всё-таки, — пробормотал он, — смогут ли наши танки остановить их десантников, если что?
Тем временем на доклад к премьеру явился помощник шефа госбезопасности Шмаленда, полковник Швалль.
— Мы не можем вести никакие переговоры в этой части города. — Швалль был расстроен. — И всё из-за этих проклятых телефонных будок!
— Выражайтесь яснее, — попросил Зухель. — Каких будок?
— Обыкновенных таких телефонных будок, синих, с надписями. Они тут буквально всюду понаставлены!
— И чем вам помешали сампольские телефонные будки, Швалль?
— Мои эксперты считают, что это идеальный инструмент для размещения дальнобойных «прослушек».
— Хмм... Вы уже приняли меры?
— Некоторые — да; мы отправили диверсантов взорвать городской телефонный узел, отрубили от всех будок электрические и телефонные кабели. Но я боюсь, что этого недостаточно. Устройства, размещаемые в таких будках, могут работать от рентгеновских или гамма-каналов...
— Так что делать? Убрать эти будки?
— Кто бы этим стал заниматься? — Зухель поморщился. — Предлагаю более простой и быстрый выход: изолировать наглухо все будки свинцовыми листами. Но где взять столько свинца?
Зухель секунду подумал над этим вопросом и нашёл самый простой выход:
— Потребуем у принимающей стороны. И пусть только попробуют не дать! Это отучит недоразвитых тварей шпионить за нами! И, кстати — когда, в конце концов, они отдадут нам наши северные острова?!
...Узнав о диверсии на телефонной станции и о требованиях делегации Шмаленда обшить двадцать семь городских телефонных будок сантиметровыми листами свинца, доктор Рыгну и доктор Пярну разом схватились за головы. Теоретики буржуазного права, много времени посвятившие доказательству незыблемости общественных устоев Вилиминтали, оба многоуважаемых учёных представляли себе политику как череду тонких интриг, сложнейшую систему сдержек и противовесов, среди которых можно было маневрировать, соблюдая собственный интерес. Неприкрытая агрессия и прямое хищничество плохо вписывались в эту картину мира. Пока это происходило где-то далеко, на заселённых варварами островах южных морей и в полудиких степях Ржачи, с этим можно было мириться, оправдывая конфликтом культур разнузданность нравов цивилизованных завоевателей. Но теперь эта сила, вскормленная и оправданная трудами бесчисленных докторов Рыгну и Пярну, впрямую топтала землю и свободу нейтральной страны, имевшей до сих пор все основания считать себя подлинным светочем цивилизации.
— Бедная, бедная наша Сампола!
Не доезжая семи километров до центра города, Пец остановил кортеж и выслал вперёд мобильную разведку.
— Город по большей части выглядит эвакуированным, — доложил двадцать минут спустя командир десантников. — Но в самом центре творится что-то невообразимое. Гостиница, где поселился этот мерзавец Зухель, забаррикадирована в три ряда, вокруг стоят шмалендские танки, даже окна заложены мешками с песком! Возможно, они ожидают подкреплений?
— Это запросто, — согласился Пец. — Надо было давно уже ввести сюда наш неограниченный контингент, хотя бы для обеспечения безопасности подобных переговоров. А пока что пусть нам выделят для размещения отдельный спальный район, подальше от этого психопата и его головорезов. Район, само собой, тоже эвакуировать полностью...
— Есть ещё одна проблема, господин президент, — сказал Пецу его советник по вопросам личной безопасности Шпенек-Мокассинский. — Это касается телефонных будок.
— Каких ещё телефонных будок?
— Обыкновенных будок, синих таких. Их тут по всему городу много. Дело в том, что около часа назад в городе выключилась гражданская телефонная связь. А сейчас наши разведчики докладывают, что связисты из армии Самполы срочно обшивают эти будки изнутри свинцовыми листами!
— Свет великий! Зачем они это делают?
— Возможно, это как-то связано с подслушивающими устройствами, — вдохновенно объяснил господин Шпенек-Мокассинский. — Знаете, господин президент, техника в этой области далеко шагнула вперёд. Сейчас появились устройства, которые используют для дальнего обнаружения звуковых колебаний радиацию — рентгеновские или жёсткие гамма-лучи. Наши эксперты считают, что здесь как раз нечто подобное. Телефонная будка — очень удобное место для размещения разной высокотехнологичной аппаратуры. А чтобы не было помех от космических лучей или случайных источников, будки обшивают свинцом. Всё очень просто!
— Очень просто, — повторил Пец, покрываясь холодным потом. — Вот ведь грязные твари! Шпионят за нами, а потом... И это в то время, когда две трети территории Самполы — вся её континентальная часть! — по праву принадлежит нашей великой Ржачи! Ну, я так над собой издеваться не позволю! Вот что, Мошонек, — обратился он к сопровождавшему его послу, — распорядитесь-ка, чтобы местные голозадые обезьяны вывезли эти будки куда-нибудь подальше, на окраину города, все до одной. За свой счёт! А мы поедем всё-таки куда-нибудь, где можно разместиться. Я из-за этих свиней и так провёл лишний час в самолёте, да и посадка, прямо скажем, была жестковатой. Стоило бы прилечь, прежде чем встретиться лицом к лицу с этим кровожадным ублюдком Зухелем. Вот что! Скажите командиру десантного корпуса генералу Подъяблонскому, пусть его люди оккупируют и осмотрят дом здешнего президента — только не официальную его резиденцию, а загородный, тот, что в спальном районе, чтоб потом было поменьше вони в прессе! Раз президент изволит лежать в больнице, сразу два дома ему уж точно не нужны, ха-ха! А будок этих... распорядитесь, и чтоб через час наши молодцы ни одной во всём городе не нашли!
Пец вытер платком вспотевший лоб.
— Фу-ух... Какие всё-таки звери! Как, скажите, можно жить с такими соседями?
…Бедная, бедная Сампола!
Желание Имира Торвена выспаться заранее хотя бы полчаса сыграло с ним злую шутку. Когда землянин попал в столицу Самполы, центральная часть города была уже перекрыта и спешно эвакуировалась. Совершенно очевидно, что Идзуми должна была покинуть здание университета, находившееся близко к центру города, если ей только не пришла в голову странная фантазия повидаться лично с двумя бандитами — Пецем и Зухелем.
Коря себя за медлительность, Торвен направился на окраину города, где рассчитывал найти связника из Комитета Сопротивления — организации, занимавшейся на Синиз и в скоплении АБС-404 ликвидацией преступных последствий деятельности Института Исторических Технологий. К удивлению Торвена, телефонные будки по всему городу не работали. В одной из дежурных аптек симпатичная курносая девушка, потерявшая было дар речи при виде землянина, быстро пришла в себя и рассказала, делая большие глаза, о том, что с самого утра во всём городе телефонная связь куда-то пропала.
В расстроенных чувствах Имир Торвен добрался до спального района на юге столицы, где рассчитывал лично застать представителя Комитета. На перекрёстке двух длинных извилистых улиц его внимание привлекла группа солдат, пытавшихся стянуть с покосившегося грузовичка что-то большое и продолговатое, завёрнутое в брезент. Присмотревшись повнимательнее, историк узнал в предмете под брезентом телефонную будку. Сампольские солдаты, отличавшиеся неплохим ростом и телосложением, на сей раз с трудом подвигали этот предмет рывками с платформы грузовика на землю.
— Помочь? — спросил Торвен по-сампольски.
Командовавший солдатами капрал с одобрением посмотрел на огромную фигуру землянина.
— А справишься?
Имир Торвен неопределённо развёл руками. В ответ на это капрал сделал пригласительный жест.
Историк заглянул под кузов грузовичка и достал оттуда здоровенный автомобильный домкрат. Подложив под угол будки две доски, отломившихся при разгрузке от борта грузовичка, Торвен раскрутил рычаг домкрата и приподнял неподатливый груз на несколько сантиметров.
— Ну-ка, рычагом... взяли!
В два приёма солдаты спустили наземь будку. Имир Торвен обратил внимание, что стёкла будки были наглухо заварены изнутри листами металла, отчего поверхность всего сооружения обрела вид выкрашенной в синий цвет плитки шоколада.
— Да ты, дядя, волшебник, — с уважением сказал капрал, протягивая Торвену фляжку с водкой.
Землянин хотел сказать, что он не волшебник, а историк технологий, но передумал и промолчал, а от водки отказался. Будка слишком занимала его внимание.
— Что это за конструкция? — спросил он, удивлённо осматривая металлическое сооружение. — Если не секрет, конечно?
— Да не секрет, пожалуй, — ответил капрал, — разве что нам попадёт теперь. Обычная будка, таких в городе навалом! Только вот с утра вышел приказ заварить эти будки снаружи листами стали, а изнутри — свинцом. Только успели справиться, как через час пришёл приказ: вывести все эти заваренные будки куда-нибудь за городскую черту. Мы бы и вывезли, да у нас полуось полетела. Придётся теперь так бросать всё и буксировать машину чёрт-те куда. И всё из-за этих подонков Пеца и Зухеля, чирей им в бок! Это их штучки! — решительно и зло закончил капрал.
Торвен только головой покачал, пытаясь мысленно найти в этом издевательстве над будками хоть какие-то следы логики. Пожелав капралу и его солдатам доброго дня, землянин отправился вовсвояси.
Нужный домик он нашёл без труда: дом сотрудника Комитета Сопротивления в столице Самполы отличался от соседских коттеджей фризом с ярким синизским орнаментом. Дверь открыл незнакомый молодой человек.
— Вы кто?
— Кугуар!
Молодого человека этот ответ не обрадовал. Он смешно наморщил лоб, явно пытаясь что-то припомнить.
— В таком случае, — сказал он наконец, — вы должны хорошо помнить историю земной культуры?
— Я надеюсь, — ответил Торвен.
— Доводилось слышать в древних легендах Земли о «мальчике, который выжил»?
— Конечно.
— Как звали этого мальчика?
— Босоногий Гэн, — с готовностью сказал землянин.
— Верно. Проходите.
В домике многое изменилось с тех пор, как Торвен бывал здесь в последний раз. Всюду чувствовалась опытная женская рука, создававшая в маленьком и тесном жилище человека неустроенного общества так необходимый градус уюта.
— Если вы к отцу, так его нет, — сказал молодой человек. — Он уехал в кафе «Бита», у него там важная встреча.
— А, вы его сын? — поразился Торвен. Когда он навещал этот дом в последний раз, здесь не было никаких признаков семейных отношений или ребёнка.
— Приёмный. — Молодой человек снова наморщил лоб. — Меня зовут Тойо. Я тоже вхожу теперь в Комитет. Чем могу помочь вам, земной гость?
Имир Торвен в нескольких словах изложил свою проблему.
— Свет небесный, какой ужас! — Тойо сразу же занервничал. — Они же уничтожат весь наш мир!
— Вы сами его уничтожите, так точнее...
— Не мы, а они! Наша Сампола идёт на колоссальные жертвы, даже на унижение, лишь бы сохранить мир во всём мире.
— Это так, я согласен. Вас унижают беспрерывно. Между прочим, что это за нелепая история с будками?
— О чём вы говорите?
Выслушав рассказ землянина, Тойо пожал плечами.
— Очередная бредятина, пришедшая в голову психопатам Пецу или Зухелю. После того, как обе сверхдержавы запретили продажу желтоватой и синеватой писчей бумаги — на ней, мол, шпионам легче скрыть симпатические чернила, — я уже вообще перестал удивляться изгибам их мыслей. Такое ощущение, что наша планета всё равно обречена — с атмарским ли вмешательством, или без него... Вот разве что вмешаются ваши люди?
— Мы и так вмешиваемся, как можем, — извиняющимся тоном произнёс земной историк, — но вы же понимаете, что в сравнении с коллективной волей целых государств наши возможности резко ограничены.
— Я имею в виду вмешательство Земли!
— Но никто из нас, оставшихся здесь, больше не гражданин Земли и не имеет ни юридического, ни морального права выступать от её имени...
— Да, но ведь ваш звездолёт вернулся!
Торвен едва не подскочил на диване:
— Как? Когда?
— Таковы новости, полученные с Синиз: ваш корабль «Диалектика» должен был стартовать к нашему звёздному скоплению в последние несколько суток. Я не знаю, какая у вас скорость космических перелётов, но думаю, что ваша машина появится в небесах Синиз в течение одной-двух недель.
— Пожалуй, это верный подсчёт. Если только, — Имир Торвен задумался, — это не колоссальная дезинформация.
— Не могу себе представить силу, которой была бы выгодна дезинформация такого рода. — Тойо отрицательно покачал головой.
Землянин остановил его мягким жестом:
— Вы не представляете, сколько выгоды можно было бы извлечь даже из такой дезинформации, особенно поданной в правильный момент времени. Например — собрать всех землян на Синиз, в то время, как здесь, на Вилиминтали, разразится колоссальная бойня. Или же свалить вину за эту бойню на вновь прибывших землян, моих соотечественников. Отчего бы и нет?
Тойо заметно приуныл:
— То есть, вы считаете, что земляне не прилетят?
— Я просто не знаю. Вообще-то давно было бы пора прислать сюда новую большую экспедицию, даже с учётом обычной медлительности общественных механизмов на моей родине. С полгода назад я слышал, что они собираются готовить полёт. Так что это может оказаться и правдой. Быть может, все нынешние кризисы в скоплении АБС-404 — мирайский, атмарский и ваш, здешний, — и продиктованы спешкой тех, кто хочет разорвать узы связей между цивилизациями и макисмально накалить обстановку в ожидании скорого прилёта землян? У нас ведь есть правила, запрещающие в этом случае прямое вмешательство. Если многие народы, достигшие космической эры, не захотят нас видеть или будут очень уж заняты своими проблемами, нам останется убраться: не ломиться же в запертые двери, прилетев в гости?
— А как же та опасность для всех человеческих цивилизаций Галактики, которую вы здесь обнаружили? Отец рассказывал мне... Разве это не повод для вмешательства?
— Иногда повод, а иногда и нет. Юридически, у нас нет прав вмешиваться во внутренние дела народов даже в этом случае. Нет же на свете такой вещи, как галактическая полиция, система галактической безопасности!
— А если речь идёт об истреблении целых планет и рас? Тогда тожде нельзя вмешаться?
— Нет, в этом случае право и честь на стороне вмешивающихся, так же, как и в случае, если важная информация преступным образом утаивается общественными институтами от населения. Человеческие жизни, а тем более жизни целых народов, слишком ценны, чтобы позволить губить их, прикрываясь дурацкими в этом случае лозунгами о разнице культур и менталитетов. Конечно, ради спасения целой планеты экипаж «Диалектики» примет все необходимые меры — но ведь этих мер может оказаться просто недостаточно, даже с учётом энерговооружённости этого суперкорабля!
— Что же тогда делать?
— Учиться спасать мир самим! Наши предки занимались этим постоянно, как минимум, с момента изобретения мощного военного оружия. Сейчас главное — понять, что надо сделать, чтобы остановить провокацию. Но для этого мне нужно узнать, где сейчас Резидент и что он планирует делать.
— И что тогда?
— Возможно, постараться остановить его.
— Уничтожив?
— Если не будет другого выхода — то да, уничтожив. Но я думаю, что Резидент поймёт, если уже не понимает, свою неблаговидную роль в «плане номер шестьсот». Мне кажется, что он человек, наделённый чувством чести.
— Так давайте разыщем его! — Тойо от волнения зашмыгал и пошевелил кончиком носа.
— Это не так легко, — вздохнул Имир Торвен. — Резидент на то и Резидент, чтобы скрываться. Кроме того, сейчас он наверняка на полпути к выполнению задания. Чтобы найти его, нужно очень хорошо знать обстановку на Вилиминтали. Идзуми Сора наверняка помогла бы мне отыскать Резидента, но Идзуми я тоже не могу найти: центр столицы выселили.
— Это легче лёгкого. Отец говорил, что Идзуми Сора уехала с генералом Круутом на отдых в деревню. Куда и когда — можно без проблем установить, но я думаю, что сейчас это не имеет значения. Получив сообщение о прибытии земного корабля, Идзуми наверняка направится в столицу и попробует связаться с нами, с Комитетом, чтобы вылететь на одном из кораблей на Синиз. Значит, сейчас она либо в кафе «Бита», либо на пути туда. Как говорится, без вариантов. Если, конечно, не возникли какие-нибудь особые обстоятельства...
— Не могу себе представить обстоятельства, способные остановить Идзуми Сора, — Торвен усмехнулся. — Вы отличный сотрудник, Тойо! Надеюсь ещё поработать с вами вместе. А пока что придётся мне навестить это кафе «Бита».
Землянин встал с дивана, по местному обычаю пожал руку Тойо чуть выше локтя и вышел на улицу. Проходя мимо покосившейся будки на перекрёстке, Торвен отчего-то задержался напротив неё на мгновение, потрогал дверь, потянул на себя и заглянул внутрь. Потом историк тщательно прикрыл дверь будки и, махнув рукой, скрылся за поворотом.
Молодой человек с завистью посмотрел ему вслед и запер калитку.
* Эта сцена, написанная вчерне в конце марта 2010 года, стала причиной того, что книга пролежала более года без дела, а сейчас переписывается. Однако выкидывать сцену полностью я не стал, ибо таких людей, как Пец и Зухель, историческими примерами не проймёшь и не исправишь. - А. Х.
foxy_lj съездили на одну ночь к знакомым в Алтайскую Кулунду, о чём в ближайшее время я расскажу отдельно и с фотографиями. Кроме того, на работе постепенно подкатывает призрак годового отчёта. Поэтому перерыв в публикации повести можно считать техническим, временным явлением, как и большее, чем обычно, количество шероховатостей и опечаток в представляемых вниманию читателей главах.Зухель и Пец — I. 259.2.8.
Самолёт премьера Зухеля появился над столичным аэропортом на два с половиной часа раньше намеченного срока. Таким нехитрым способом премьер Шмаленда хотел убедиться в том, что лично контролирует создавшуюся обстановку. Нрав премьера был хорошо известен обитателям Самполы: несмотря на раннее время, на аэродроме уже выстроен был почётный караул лыжников военно-морского флота; на флагштоках поднялись государственные флаги Шмаленда; при появлении грузного лысеющего премьера в люке самолёта оркестр сыграл «захождение», а затем — государственный гимн. Премьера встречали мэр столицы доктор Рыгну и министр иностранных дел доктор Пярну. Из приземлившегося следом за премьерским самолётом громадного военно-транспортного биплана выгрузили пять бронированных лимузинов кортежа и танковую группу эскорта; от сопровождения, предложенного принимающей стороной, Зухель громко и грубо отказался. Перемалывая гусеницами асфальт, премьерский кортеж тронулся к центру столицы в сопровождении группы лыжников ВМФ Самполы, почтительно следовавшей в отдалении.
Со встречей президента Ржачи Свиятой доктора Пеца вышла, напротив, некоторая заминка по времени*. Президент решительно отказывался прилетать, прежде чем власти Самполы предоставили бы все гарантии, что центральная зона столицы, где будут проходить переговоры — от университета до площади Независимости — будет полностью эвакуирована и объявлена запретной как для гражданских, так и для военных лиц, за исключением принадлежащего Ржачи Свиятой воздушно-десантного корпуса полного состава, сопровождающего президента в качестве почётного эскорта. После долгих переговоров, во время которых самолёт президента уже находился в воздухе, власти Самполы согласились на частичную эвакуацию гражданских жителей. В качестве компенсации за отказ выполнить остальные требования Пеца, встречать его явился сам президент Самполы, перенесший недавно инфаркт и оттого практически постоянно находившийся под врачебным наблюдением в клинике. Самолёт президента Пеца целый час кружил в небе над столицей, словно высматривая что-то. В самый последний момент пилоты самолёта вдруг решили, что специально ради них в столице построен фальшивый аэропорт, и попытались приземлиться на реку в самом центре города, километрах в пятнадцати от взлётной полосы. С мужеством и терпением, достойными памяти потомков, главный диспетчер аэропорта взял переговоры с пилотами на себя и убедил их совершить ещё одну попытку сесть туда, где доктора Пеца ожидала официальная делегация, а не гроб. Пилоты, однако, проявили в последний момент новую порцию упрямства и посадили президентскую машину не на взлётную полосу, а на идущую вдоль неё рулёжную дорожку, едва не столкнувшись при этом с почтовым лайнером, кое-как успевшим убрать хвост с пути чужого самолёта.
— Это беспримерное покушение! — сказал Пец президенту Самполы, не успев ещё выйти из своего самолёта. — Вы ответите за это коварство перед международным сообществом!
И, не слушая возражений лидера принимающей державы, доктор Пец отдал своему конвою приказ трогаться к центру столицы. Церемония встречи оказалась безнадёжно скомканной. Президенту Самполы опять стало хуже, и его отвезли в клинику. Министр иностранных дел доктор Пярну принял на себя всю тяжесть организации переговоров между лидерами враждующих сверхдержав.
Меж тем премьер Зухель недружелюбно рассматривал чужой город в узкую щёлочку гостиничного окна — по его приказу, все окна и простенки в его апартаментах заложили мешками с песком, опасаясь снайперов. Всё в аккуратном облике северного города инстинктивно раздражало премьера.
— Ни одной крепости, ни одного форта! — бормотал он. — Как живут эти люди? Если бы кому-нибудь, скажем, даже одному гвардейскому воздушно-десантному корпусу этих мерзавцев-милитаристов из Ржачи Свиятой, вздумалось бы сейчас штурмом взять центр столицы, кто и как мог бы им сопротивляться? Слишком широкие проспекты, слишком непрочные дома, слишком большие окна — и во всём чувствуется недостаток военного порядка. Мне страшно здесь!
— Зато, — возражал премьеру шмалендский министр гражданской авиации господин Штуке, — такая планировка позволяет хорошо защитить город от атомной бомбардировки. У меня под рукой нет ни одного заряда достаточной мощности, чтобы превратить одним ударом этот городишко в зону сплошных завалов и пожаров. А всё из-за этих широких проспектов, будь они прокляты! Возникни у нас такая необходимость — и мы бы не справились своими силами, пришлось бы обращаться к военным...
— Дай нам Свет, чтобы такой необходимости у вас не возникло, Штуке! — проворчал Зухель. — Атомное оружие — хорошая вещь, но... не тогда, когда я здесь! Поэтому мы и встретились с этим подонком Пецем на нейтральной территории! Иначе, стоит кому-нибудь начать, потом уже точно не остановишься... Может, это и хорошо пока что, что тут такие широкие проспекты?
Премьер взволнованно прошёлся по апартаментам.
— И всё-таки, — пробормотал он, — смогут ли наши танки остановить их десантников, если что?
Тем временем на доклад к премьеру явился помощник шефа госбезопасности Шмаленда, полковник Швалль.
— Мы не можем вести никакие переговоры в этой части города. — Швалль был расстроен. — И всё из-за этих проклятых телефонных будок!
— Выражайтесь яснее, — попросил Зухель. — Каких будок?
— Обыкновенных таких телефонных будок, синих, с надписями. Они тут буквально всюду понаставлены!
— И чем вам помешали сампольские телефонные будки, Швалль?
— Мои эксперты считают, что это идеальный инструмент для размещения дальнобойных «прослушек».
— Хмм... Вы уже приняли меры?
— Некоторые — да; мы отправили диверсантов взорвать городской телефонный узел, отрубили от всех будок электрические и телефонные кабели. Но я боюсь, что этого недостаточно. Устройства, размещаемые в таких будках, могут работать от рентгеновских или гамма-каналов...
— Так что делать? Убрать эти будки?
— Кто бы этим стал заниматься? — Зухель поморщился. — Предлагаю более простой и быстрый выход: изолировать наглухо все будки свинцовыми листами. Но где взять столько свинца?
Зухель секунду подумал над этим вопросом и нашёл самый простой выход:
— Потребуем у принимающей стороны. И пусть только попробуют не дать! Это отучит недоразвитых тварей шпионить за нами! И, кстати — когда, в конце концов, они отдадут нам наши северные острова?!
...Узнав о диверсии на телефонной станции и о требованиях делегации Шмаленда обшить двадцать семь городских телефонных будок сантиметровыми листами свинца, доктор Рыгну и доктор Пярну разом схватились за головы. Теоретики буржуазного права, много времени посвятившие доказательству незыблемости общественных устоев Вилиминтали, оба многоуважаемых учёных представляли себе политику как череду тонких интриг, сложнейшую систему сдержек и противовесов, среди которых можно было маневрировать, соблюдая собственный интерес. Неприкрытая агрессия и прямое хищничество плохо вписывались в эту картину мира. Пока это происходило где-то далеко, на заселённых варварами островах южных морей и в полудиких степях Ржачи, с этим можно было мириться, оправдывая конфликтом культур разнузданность нравов цивилизованных завоевателей. Но теперь эта сила, вскормленная и оправданная трудами бесчисленных докторов Рыгну и Пярну, впрямую топтала землю и свободу нейтральной страны, имевшей до сих пор все основания считать себя подлинным светочем цивилизации.
— Бедная, бедная наша Сампола!
Не доезжая семи километров до центра города, Пец остановил кортеж и выслал вперёд мобильную разведку.
— Город по большей части выглядит эвакуированным, — доложил двадцать минут спустя командир десантников. — Но в самом центре творится что-то невообразимое. Гостиница, где поселился этот мерзавец Зухель, забаррикадирована в три ряда, вокруг стоят шмалендские танки, даже окна заложены мешками с песком! Возможно, они ожидают подкреплений?
— Это запросто, — согласился Пец. — Надо было давно уже ввести сюда наш неограниченный контингент, хотя бы для обеспечения безопасности подобных переговоров. А пока что пусть нам выделят для размещения отдельный спальный район, подальше от этого психопата и его головорезов. Район, само собой, тоже эвакуировать полностью...
— Есть ещё одна проблема, господин президент, — сказал Пецу его советник по вопросам личной безопасности Шпенек-Мокассинский. — Это касается телефонных будок.
— Каких ещё телефонных будок?
— Обыкновенных будок, синих таких. Их тут по всему городу много. Дело в том, что около часа назад в городе выключилась гражданская телефонная связь. А сейчас наши разведчики докладывают, что связисты из армии Самполы срочно обшивают эти будки изнутри свинцовыми листами!
— Свет великий! Зачем они это делают?
— Возможно, это как-то связано с подслушивающими устройствами, — вдохновенно объяснил господин Шпенек-Мокассинский. — Знаете, господин президент, техника в этой области далеко шагнула вперёд. Сейчас появились устройства, которые используют для дальнего обнаружения звуковых колебаний радиацию — рентгеновские или жёсткие гамма-лучи. Наши эксперты считают, что здесь как раз нечто подобное. Телефонная будка — очень удобное место для размещения разной высокотехнологичной аппаратуры. А чтобы не было помех от космических лучей или случайных источников, будки обшивают свинцом. Всё очень просто!
— Очень просто, — повторил Пец, покрываясь холодным потом. — Вот ведь грязные твари! Шпионят за нами, а потом... И это в то время, когда две трети территории Самполы — вся её континентальная часть! — по праву принадлежит нашей великой Ржачи! Ну, я так над собой издеваться не позволю! Вот что, Мошонек, — обратился он к сопровождавшему его послу, — распорядитесь-ка, чтобы местные голозадые обезьяны вывезли эти будки куда-нибудь подальше, на окраину города, все до одной. За свой счёт! А мы поедем всё-таки куда-нибудь, где можно разместиться. Я из-за этих свиней и так провёл лишний час в самолёте, да и посадка, прямо скажем, была жестковатой. Стоило бы прилечь, прежде чем встретиться лицом к лицу с этим кровожадным ублюдком Зухелем. Вот что! Скажите командиру десантного корпуса генералу Подъяблонскому, пусть его люди оккупируют и осмотрят дом здешнего президента — только не официальную его резиденцию, а загородный, тот, что в спальном районе, чтоб потом было поменьше вони в прессе! Раз президент изволит лежать в больнице, сразу два дома ему уж точно не нужны, ха-ха! А будок этих... распорядитесь, и чтоб через час наши молодцы ни одной во всём городе не нашли!
Пец вытер платком вспотевший лоб.
— Фу-ух... Какие всё-таки звери! Как, скажите, можно жить с такими соседями?
…Бедная, бедная Сампола!
Комитет знает. 259.2.8.
Желание Имира Торвена выспаться заранее хотя бы полчаса сыграло с ним злую шутку. Когда землянин попал в столицу Самполы, центральная часть города была уже перекрыта и спешно эвакуировалась. Совершенно очевидно, что Идзуми должна была покинуть здание университета, находившееся близко к центру города, если ей только не пришла в голову странная фантазия повидаться лично с двумя бандитами — Пецем и Зухелем.
Коря себя за медлительность, Торвен направился на окраину города, где рассчитывал найти связника из Комитета Сопротивления — организации, занимавшейся на Синиз и в скоплении АБС-404 ликвидацией преступных последствий деятельности Института Исторических Технологий. К удивлению Торвена, телефонные будки по всему городу не работали. В одной из дежурных аптек симпатичная курносая девушка, потерявшая было дар речи при виде землянина, быстро пришла в себя и рассказала, делая большие глаза, о том, что с самого утра во всём городе телефонная связь куда-то пропала.
В расстроенных чувствах Имир Торвен добрался до спального района на юге столицы, где рассчитывал лично застать представителя Комитета. На перекрёстке двух длинных извилистых улиц его внимание привлекла группа солдат, пытавшихся стянуть с покосившегося грузовичка что-то большое и продолговатое, завёрнутое в брезент. Присмотревшись повнимательнее, историк узнал в предмете под брезентом телефонную будку. Сампольские солдаты, отличавшиеся неплохим ростом и телосложением, на сей раз с трудом подвигали этот предмет рывками с платформы грузовика на землю.
— Помочь? — спросил Торвен по-сампольски.
Командовавший солдатами капрал с одобрением посмотрел на огромную фигуру землянина.
— А справишься?
Имир Торвен неопределённо развёл руками. В ответ на это капрал сделал пригласительный жест.
Историк заглянул под кузов грузовичка и достал оттуда здоровенный автомобильный домкрат. Подложив под угол будки две доски, отломившихся при разгрузке от борта грузовичка, Торвен раскрутил рычаг домкрата и приподнял неподатливый груз на несколько сантиметров.
— Ну-ка, рычагом... взяли!
В два приёма солдаты спустили наземь будку. Имир Торвен обратил внимание, что стёкла будки были наглухо заварены изнутри листами металла, отчего поверхность всего сооружения обрела вид выкрашенной в синий цвет плитки шоколада.
— Да ты, дядя, волшебник, — с уважением сказал капрал, протягивая Торвену фляжку с водкой.
Землянин хотел сказать, что он не волшебник, а историк технологий, но передумал и промолчал, а от водки отказался. Будка слишком занимала его внимание.
— Что это за конструкция? — спросил он, удивлённо осматривая металлическое сооружение. — Если не секрет, конечно?
— Да не секрет, пожалуй, — ответил капрал, — разве что нам попадёт теперь. Обычная будка, таких в городе навалом! Только вот с утра вышел приказ заварить эти будки снаружи листами стали, а изнутри — свинцом. Только успели справиться, как через час пришёл приказ: вывести все эти заваренные будки куда-нибудь за городскую черту. Мы бы и вывезли, да у нас полуось полетела. Придётся теперь так бросать всё и буксировать машину чёрт-те куда. И всё из-за этих подонков Пеца и Зухеля, чирей им в бок! Это их штучки! — решительно и зло закончил капрал.
Торвен только головой покачал, пытаясь мысленно найти в этом издевательстве над будками хоть какие-то следы логики. Пожелав капралу и его солдатам доброго дня, землянин отправился вовсвояси.
Нужный домик он нашёл без труда: дом сотрудника Комитета Сопротивления в столице Самполы отличался от соседских коттеджей фризом с ярким синизским орнаментом. Дверь открыл незнакомый молодой человек.
— Вы кто?
— Кугуар!
Молодого человека этот ответ не обрадовал. Он смешно наморщил лоб, явно пытаясь что-то припомнить.
— В таком случае, — сказал он наконец, — вы должны хорошо помнить историю земной культуры?
— Я надеюсь, — ответил Торвен.
— Доводилось слышать в древних легендах Земли о «мальчике, который выжил»?
— Конечно.
— Как звали этого мальчика?
— Босоногий Гэн, — с готовностью сказал землянин.
— Верно. Проходите.
В домике многое изменилось с тех пор, как Торвен бывал здесь в последний раз. Всюду чувствовалась опытная женская рука, создававшая в маленьком и тесном жилище человека неустроенного общества так необходимый градус уюта.
— Если вы к отцу, так его нет, — сказал молодой человек. — Он уехал в кафе «Бита», у него там важная встреча.
— А, вы его сын? — поразился Торвен. Когда он навещал этот дом в последний раз, здесь не было никаких признаков семейных отношений или ребёнка.
— Приёмный. — Молодой человек снова наморщил лоб. — Меня зовут Тойо. Я тоже вхожу теперь в Комитет. Чем могу помочь вам, земной гость?
Имир Торвен в нескольких словах изложил свою проблему.
— Свет небесный, какой ужас! — Тойо сразу же занервничал. — Они же уничтожат весь наш мир!
— Вы сами его уничтожите, так точнее...
— Не мы, а они! Наша Сампола идёт на колоссальные жертвы, даже на унижение, лишь бы сохранить мир во всём мире.
— Это так, я согласен. Вас унижают беспрерывно. Между прочим, что это за нелепая история с будками?
— О чём вы говорите?
Выслушав рассказ землянина, Тойо пожал плечами.
— Очередная бредятина, пришедшая в голову психопатам Пецу или Зухелю. После того, как обе сверхдержавы запретили продажу желтоватой и синеватой писчей бумаги — на ней, мол, шпионам легче скрыть симпатические чернила, — я уже вообще перестал удивляться изгибам их мыслей. Такое ощущение, что наша планета всё равно обречена — с атмарским ли вмешательством, или без него... Вот разве что вмешаются ваши люди?
— Мы и так вмешиваемся, как можем, — извиняющимся тоном произнёс земной историк, — но вы же понимаете, что в сравнении с коллективной волей целых государств наши возможности резко ограничены.
— Я имею в виду вмешательство Земли!
— Но никто из нас, оставшихся здесь, больше не гражданин Земли и не имеет ни юридического, ни морального права выступать от её имени...
— Да, но ведь ваш звездолёт вернулся!
Торвен едва не подскочил на диване:
— Как? Когда?
— Таковы новости, полученные с Синиз: ваш корабль «Диалектика» должен был стартовать к нашему звёздному скоплению в последние несколько суток. Я не знаю, какая у вас скорость космических перелётов, но думаю, что ваша машина появится в небесах Синиз в течение одной-двух недель.
— Пожалуй, это верный подсчёт. Если только, — Имир Торвен задумался, — это не колоссальная дезинформация.
— Не могу себе представить силу, которой была бы выгодна дезинформация такого рода. — Тойо отрицательно покачал головой.
Землянин остановил его мягким жестом:
— Вы не представляете, сколько выгоды можно было бы извлечь даже из такой дезинформации, особенно поданной в правильный момент времени. Например — собрать всех землян на Синиз, в то время, как здесь, на Вилиминтали, разразится колоссальная бойня. Или же свалить вину за эту бойню на вновь прибывших землян, моих соотечественников. Отчего бы и нет?
Тойо заметно приуныл:
— То есть, вы считаете, что земляне не прилетят?
— Я просто не знаю. Вообще-то давно было бы пора прислать сюда новую большую экспедицию, даже с учётом обычной медлительности общественных механизмов на моей родине. С полгода назад я слышал, что они собираются готовить полёт. Так что это может оказаться и правдой. Быть может, все нынешние кризисы в скоплении АБС-404 — мирайский, атмарский и ваш, здешний, — и продиктованы спешкой тех, кто хочет разорвать узы связей между цивилизациями и макисмально накалить обстановку в ожидании скорого прилёта землян? У нас ведь есть правила, запрещающие в этом случае прямое вмешательство. Если многие народы, достигшие космической эры, не захотят нас видеть или будут очень уж заняты своими проблемами, нам останется убраться: не ломиться же в запертые двери, прилетев в гости?
— А как же та опасность для всех человеческих цивилизаций Галактики, которую вы здесь обнаружили? Отец рассказывал мне... Разве это не повод для вмешательства?
— Иногда повод, а иногда и нет. Юридически, у нас нет прав вмешиваться во внутренние дела народов даже в этом случае. Нет же на свете такой вещи, как галактическая полиция, система галактической безопасности!
— А если речь идёт об истреблении целых планет и рас? Тогда тожде нельзя вмешаться?
— Нет, в этом случае право и честь на стороне вмешивающихся, так же, как и в случае, если важная информация преступным образом утаивается общественными институтами от населения. Человеческие жизни, а тем более жизни целых народов, слишком ценны, чтобы позволить губить их, прикрываясь дурацкими в этом случае лозунгами о разнице культур и менталитетов. Конечно, ради спасения целой планеты экипаж «Диалектики» примет все необходимые меры — но ведь этих мер может оказаться просто недостаточно, даже с учётом энерговооружённости этого суперкорабля!
— Что же тогда делать?
— Учиться спасать мир самим! Наши предки занимались этим постоянно, как минимум, с момента изобретения мощного военного оружия. Сейчас главное — понять, что надо сделать, чтобы остановить провокацию. Но для этого мне нужно узнать, где сейчас Резидент и что он планирует делать.
— И что тогда?
— Возможно, постараться остановить его.
— Уничтожив?
— Если не будет другого выхода — то да, уничтожив. Но я думаю, что Резидент поймёт, если уже не понимает, свою неблаговидную роль в «плане номер шестьсот». Мне кажется, что он человек, наделённый чувством чести.
— Так давайте разыщем его! — Тойо от волнения зашмыгал и пошевелил кончиком носа.
— Это не так легко, — вздохнул Имир Торвен. — Резидент на то и Резидент, чтобы скрываться. Кроме того, сейчас он наверняка на полпути к выполнению задания. Чтобы найти его, нужно очень хорошо знать обстановку на Вилиминтали. Идзуми Сора наверняка помогла бы мне отыскать Резидента, но Идзуми я тоже не могу найти: центр столицы выселили.
— Это легче лёгкого. Отец говорил, что Идзуми Сора уехала с генералом Круутом на отдых в деревню. Куда и когда — можно без проблем установить, но я думаю, что сейчас это не имеет значения. Получив сообщение о прибытии земного корабля, Идзуми наверняка направится в столицу и попробует связаться с нами, с Комитетом, чтобы вылететь на одном из кораблей на Синиз. Значит, сейчас она либо в кафе «Бита», либо на пути туда. Как говорится, без вариантов. Если, конечно, не возникли какие-нибудь особые обстоятельства...
— Не могу себе представить обстоятельства, способные остановить Идзуми Сора, — Торвен усмехнулся. — Вы отличный сотрудник, Тойо! Надеюсь ещё поработать с вами вместе. А пока что придётся мне навестить это кафе «Бита».
Землянин встал с дивана, по местному обычаю пожал руку Тойо чуть выше локтя и вышел на улицу. Проходя мимо покосившейся будки на перекрёстке, Торвен отчего-то задержался напротив неё на мгновение, потрогал дверь, потянул на себя и заглянул внутрь. Потом историк тщательно прикрыл дверь будки и, махнув рукой, скрылся за поворотом.
Молодой человек с завистью посмотрел ему вслед и запер калитку.
* Эта сцена, написанная вчерне в конце марта 2010 года, стала причиной того, что книга пролежала более года без дела, а сейчас переписывается. Однако выкидывать сцену полностью я не стал, ибо таких людей, как Пец и Зухель, историческими примерами не проймёшь и не исправишь. - А. Х.
◾ Tags:
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
(no subject)
>>Есть данные, что его могли украсть
/совершенно серьезно
NOOOOOOO!!!!!
Надеюсь на возвращение зверя в ваш дом в целости и сохранности.