2008-02-23 00:55![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
with_astronotus
with_astronotus– 11 –
– Что это за дьявольское наваждение?
Естественно, президент США был недоволен.
– Сэр, по данным ЦРУ, у русских утечка расщепляющихся материалов, – доложил адъютант. – К их складу в Туапсе направлен наш самолет со спецоборудованием на борту. Если эта информация подтвердится, генерал Линк считает необходимым перекрыть русские границы силами нашего флота и авиации.
«Генералом Линком» в Белом Доме называли председателя комитета начальников штабов Дона Бельтера.
Президент махнул рукой:
– Черт-те-что! Такой шаг не может не иметь дипломатических последствий! Дайте мне на связь этого Линка, и попросите Хастингса приехать срочно для личного доклада. Мы готовим операцию в Палестине, не хватало нам сейчас только дипломатического скандала с русскими…
В это же время Херш вошел в кабинет Лакроссе.
– Операция стартовала, – сказал он. – Пока все идет удачно.
– Президент ничего не подозревает?
– Понятия не имею. Да это и не так уж важно. В конце концов, у нас демократия, страной руководит не он. Джин есть? Плесни глоточек, с утра мечтаю хоть чуть-чуть расслабиться, а ждать еще полтора часа…
Лакроссе открыл мебельный бар, где хранился целый арсенал алкогольных напитков. В тот же момент Херш выстрелил ему в затылок из табельного «кольта». Бизнесмен осел мешковатой грудой на пол. Несколько бутылок разбилось от грохота выстрела. Херш, перегнувшись через труп, пошарил среди уцелевших бутылок, схватил первую попавшуюся, отхлебнул из горлышка несколько солидных глотков и вышел из кабинета. Садизм и созерцание трупов были не в его характере.
На выходе его попытался остановить охранник:
– Сэр, там, наверху, стреляли, полиция велела всем оставаться на своих местах…
– Не трогайте меня – я американский гражданин, – брезгливо сказал Херш и вышел на улицу.
Автомобиль, дожидавшийся у парадного входа, повез его в аэропорт.
Заметать за собой следы Херш не стал. Всего через несколько часов это станет совершенно неважным.
– 12 –
Когда на левом траверсе самолета замаячили в фантастической голубизне скалистые склоны Олимпа, командир вынул из запечатанного чемоданчика конверты с инструкциями. Корабль приближался к первой курсовой точке – над восточным берегом Эгейского моря. Это была воздушная зона Греции, но греки никак не мешали самолету – видимо, тоже получили инструкции, а может быть, просто привыкли.
Самолет дрогнул и лег на новый курс. Пора было вскрывать запечатанные сведения полетного ордера, но в этот момент раздался пронзительный, громкий зуммер – вызов по стратегической связи.
– Говорит командир корабля борт 509 подполковник Круз.
– Говорит командный центр стратегических ВВС. Подполковник Круз, это ваша настоящая фамилия?
– Нет.
– Кто приказал вам называться вымышленным именем, докладывая командованию?
– Представитель Объединенного комитета начальников штабов, полковник Херш.
– Полковник Херш… что за полковник Херш? Я выясню. Цель вашего полетного задания?
– Разведывательный полет. Курс – черноморское побережье России.
– Вы подчиняетесь не НАТО, подполковник Круз! Вы подчиняетесь непосредственно командованию стратегической авиации США. Немедленно возвращайтесь назад, на базу! Как поняли?
– Понял вас. Возвращаюсь немедленно после получения подтверждения от непосредственного начальника.
– Кто ваш непосредственный начальник?
– Полковник Херш, сэр!
– Это… Это черт знает что такое! Возмутительно! Вы пойдете под трибунал!
– Позволю себе заметить, – сказал командир хладнокровно, – что наш разговор записывается. Я знаю субординацию, и я немедленно исполню ваш приказ – при условии, что вы назовете меня настоящим именем. В противном случае, я вынужден считать наш разговор провокацией противника, и не имею служебного права подчиняться ему.
В Омахе витиевато выругались.
Командир пожал плечами и отключил связь.
– Пусть-ка попробуют разобраться там теперь, что к чему, – заметил он философски. – Для начала они проверят всех пилотов в Сигонелле. Кому придет в голову рыться в наших личных делах? Меня, например, официально вышибли со службы еще семь лет назад. А ты, Род, сколько уже не сидел в брюхе у этой старой лахудры «Баффа»?
– 13 –
В Омахе царила паника.
Командир базы в Сигонелле вызвал для объяснений дежурного офицера Конвея. Конвей клялся и божился, что пилоты «Баффа» прибыли прямо из Штатов, со всеми полагающимися документами и допусками. Дублеры экипажа вылетели транспортным самолетом в Рейн-Майн в четыре часа утра, но самолет сел в Швейцарии из-за плохой погоды в аэропорту назначения, и летевшие на нем люди пересели на гражданские рейсы, мотивируя это крайней срочностью своих предписаний. На то, чтобы обнаружить этих людей, у ФБР должно было уйти часа два-три.
На голову командующего базой полетели начальственные громы и молнии. Всплыло имя Венутти, но Венутти испарился бесследно. Добрались и до Херша. И вдруг:
– Интерпол требует ареста полковника Херша, обвиняемого в убийстве бизнесмена Вильяма Лакроссе.
Командующий стратегическими ВВС к этому моменту уже отдувался в Овальном кабинете:
– Что тут можно сказать? Крупномасштабный теракт. Меньше надо было доверять макаронникам…
– Но какая, черт возьми, цель? – метался президент США.
Все разъяснилось в одном звонке из Пентагона. По мере того, как заместитель секретаря Департамента обороны докладывал, выражение лица президента становилось все более гневным.
– Но ведь операция, черт дери, международного масштаба! Будет страшный скандал!
– Русские даже не успеют ничего заметить, – со слов Херша успокаивал заместитель секретаря. – К тому же, судя по нашим данным, большинству из тех, кто там принимает решения, просто наплевать…
– Зато мне не наплевать! Я кто – президент Соединенных Штатов, или лобковая вошь на «киске» Сигурни Уивер?!
– Господин президент, это обычная рутинная операция. В Омахе просто зря подняли панику. Боятся, что им влетит, вот и ищут виноватого. Ситуация под контролем, руководство операции совершенно адекватно и заранее просчитало все ее последствия. Вам не стоит так переживать из-за этого.
Президент положил трубку и отпустил командующего ВВС.
– Идите, вы мне сегодня больше не понадобитесь. Этим Хершем займется военная полиция. И вчините иск по имущественному ущербу. У него есть друзья в AT&T, пусть расхлебывают эту кашу как знают.
Впервые после элекции президент чувствовал себя лобковой вошью на «киске» Сигурни Уивер.
– 14 –
В 06:00 по Гринвичу открыли пакеты полетного ордера.
С момента прочтения пакета и до посадки все радиопереговоры самолета должны были быть прекращены.
Борту 509 предписывалось выйти в расчетный квадрат, находящийся всего в нескольких километрах к северу от Туапсе. Высота полета при этом должна была составлять пятьдесят тысяч футов над уровнем моря. Затем «Бафф» должен был сбросить свой груз и разгерметизироваться; экипажу предписывалось перейти на автономное снабжение воздухом через кислородные маски. Немедленно после сброса контейнера самолет должен был развернуться на 72 градуса к северу и следовать этим курсом вплоть до окончания работы устройства. Затем самолет произвольным курсом должен был возвратиться в Акротири.
– Знаете, что мне это напоминает? – спросил штурман.
Командир кивнул. Он прекрасно знал, что это напоминает.
– Не пора ли нам спросить у мистера Николсона и мистера Рурка, что за инструкции получили они?
– Вряд ли эти ребята станут болтать лишнее, – заметил механик, щурясь сквозь блистер в небо.
– Возможно. Я тоже думаю, что они захотят играть с нами в молчанку до конца.
В кабине повисла напряженная тишина.
Борт 509 продолжал движение над Турцией. Вдали, в солнечном сиянии, ослепительно сверкала полоса черноморской воды. Где-то там, за этим стальным сверканием, среди древних гор начиналась Россия.
‒ 15 ‒
Радары систем обороны российской границы заметили «Бафф» издалека: большая машина, плывшая на высоте в пятнадцать километров, даже и не думала скрываться.
Сперва это вообще не вызвало тревоги, поскольку Б-52 часто летали над Черным морем между турецким и украинским берегами. Минут через пять спохватились: самолет упорно шел в сторону границы, держа курс на Туапсе.
Тогда объявили тревогу.
В небо вонзились истребители, чертя белые линии в прозрачном воздухе стратосферы. Ракетные расчеты получили приказ о повышенной боеготовности. Радары сопровождали цель. Войска ПВО страны, пограничники и гражданские диспетчеры делали все возможное, чтобы связаться с самолетом и предупредить его о возникновении потенциально опасной ситуации. Однако экипаж самолета сохранял упорное молчание.
В 06:44 командование военного округа получило по каналам ФСБ и военной разведки информацию о каких-то проблемах на авиабазе в Сигонелле. Командующий связался с Москвой.
‒ Мы уничтожим этот самолет, если он будет продолжать углубляться в наше воздушное пространство! Он идет на Туапсе, это важный экономический и военный пункт. Мне кажется, что натовскому самолету совершенно нечего там делать!
Московское начальство сперва заговорило с командующим округом едва ли не извиняющимся тоном:
‒ Голубчик, только не надо резких движений! Сложная международная ситуация, осложнения на Среднем Востоке. Может быть, натовцы просто хотят проверить, что у нас там творится с ядерными материалами в Туапсе!
Командующего округом, которого назвали «голубчиком», оторопь взяла от такого заявления.
‒ А что, НАТО у нас теперь первые друзья? Или, может быть, теща с тестем, чтобы они к нам летали на боевом самолете с инспекцией?
Но в Москве уже опомнились.
‒ Не заносись, генерал, пока тебя там за цугундер не взяли! Здесь вопрос политический, еще только тебя тут не спросили, как надо! Будет какой-нибудь инцидент – головой ответишь!
‒ Мне не привыкать головой за страну отвечать, ‒ сказал на это командующий округом. Правда, сказал он это своему адьютанту, уже после того, как повесил трубку телефона.
Через три минуты после разговора с Москвой командующему округом позвонил один из высших офицеров ПВО и сообщил, что на борту Б-52 имеется источник активного нейтронного излучения. Предположительным эмиттером нейтронов являлся тритий ‒ нестойкий изотоп водорода.
В тот момент, когда командующий слушал это сообщение, Б-52 находился в ста семи километрах от Туапсе, приближаясь к городу со скоростью двенадцать километров в минуту.
(Окончание следует)
– Что это за дьявольское наваждение?
Естественно, президент США был недоволен.
– Сэр, по данным ЦРУ, у русских утечка расщепляющихся материалов, – доложил адъютант. – К их складу в Туапсе направлен наш самолет со спецоборудованием на борту. Если эта информация подтвердится, генерал Линк считает необходимым перекрыть русские границы силами нашего флота и авиации.
«Генералом Линком» в Белом Доме называли председателя комитета начальников штабов Дона Бельтера.
Президент махнул рукой:
– Черт-те-что! Такой шаг не может не иметь дипломатических последствий! Дайте мне на связь этого Линка, и попросите Хастингса приехать срочно для личного доклада. Мы готовим операцию в Палестине, не хватало нам сейчас только дипломатического скандала с русскими…
В это же время Херш вошел в кабинет Лакроссе.
– Операция стартовала, – сказал он. – Пока все идет удачно.
– Президент ничего не подозревает?
– Понятия не имею. Да это и не так уж важно. В конце концов, у нас демократия, страной руководит не он. Джин есть? Плесни глоточек, с утра мечтаю хоть чуть-чуть расслабиться, а ждать еще полтора часа…
Лакроссе открыл мебельный бар, где хранился целый арсенал алкогольных напитков. В тот же момент Херш выстрелил ему в затылок из табельного «кольта». Бизнесмен осел мешковатой грудой на пол. Несколько бутылок разбилось от грохота выстрела. Херш, перегнувшись через труп, пошарил среди уцелевших бутылок, схватил первую попавшуюся, отхлебнул из горлышка несколько солидных глотков и вышел из кабинета. Садизм и созерцание трупов были не в его характере.
На выходе его попытался остановить охранник:
– Сэр, там, наверху, стреляли, полиция велела всем оставаться на своих местах…
– Не трогайте меня – я американский гражданин, – брезгливо сказал Херш и вышел на улицу.
Автомобиль, дожидавшийся у парадного входа, повез его в аэропорт.
Заметать за собой следы Херш не стал. Всего через несколько часов это станет совершенно неважным.
– 12 –
Когда на левом траверсе самолета замаячили в фантастической голубизне скалистые склоны Олимпа, командир вынул из запечатанного чемоданчика конверты с инструкциями. Корабль приближался к первой курсовой точке – над восточным берегом Эгейского моря. Это была воздушная зона Греции, но греки никак не мешали самолету – видимо, тоже получили инструкции, а может быть, просто привыкли.
Самолет дрогнул и лег на новый курс. Пора было вскрывать запечатанные сведения полетного ордера, но в этот момент раздался пронзительный, громкий зуммер – вызов по стратегической связи.
– Говорит командир корабля борт 509 подполковник Круз.
– Говорит командный центр стратегических ВВС. Подполковник Круз, это ваша настоящая фамилия?
– Нет.
– Кто приказал вам называться вымышленным именем, докладывая командованию?
– Представитель Объединенного комитета начальников штабов, полковник Херш.
– Полковник Херш… что за полковник Херш? Я выясню. Цель вашего полетного задания?
– Разведывательный полет. Курс – черноморское побережье России.
– Вы подчиняетесь не НАТО, подполковник Круз! Вы подчиняетесь непосредственно командованию стратегической авиации США. Немедленно возвращайтесь назад, на базу! Как поняли?
– Понял вас. Возвращаюсь немедленно после получения подтверждения от непосредственного начальника.
– Кто ваш непосредственный начальник?
– Полковник Херш, сэр!
– Это… Это черт знает что такое! Возмутительно! Вы пойдете под трибунал!
– Позволю себе заметить, – сказал командир хладнокровно, – что наш разговор записывается. Я знаю субординацию, и я немедленно исполню ваш приказ – при условии, что вы назовете меня настоящим именем. В противном случае, я вынужден считать наш разговор провокацией противника, и не имею служебного права подчиняться ему.
В Омахе витиевато выругались.
Командир пожал плечами и отключил связь.
– Пусть-ка попробуют разобраться там теперь, что к чему, – заметил он философски. – Для начала они проверят всех пилотов в Сигонелле. Кому придет в голову рыться в наших личных делах? Меня, например, официально вышибли со службы еще семь лет назад. А ты, Род, сколько уже не сидел в брюхе у этой старой лахудры «Баффа»?
– 13 –
В Омахе царила паника.
Командир базы в Сигонелле вызвал для объяснений дежурного офицера Конвея. Конвей клялся и божился, что пилоты «Баффа» прибыли прямо из Штатов, со всеми полагающимися документами и допусками. Дублеры экипажа вылетели транспортным самолетом в Рейн-Майн в четыре часа утра, но самолет сел в Швейцарии из-за плохой погоды в аэропорту назначения, и летевшие на нем люди пересели на гражданские рейсы, мотивируя это крайней срочностью своих предписаний. На то, чтобы обнаружить этих людей, у ФБР должно было уйти часа два-три.
На голову командующего базой полетели начальственные громы и молнии. Всплыло имя Венутти, но Венутти испарился бесследно. Добрались и до Херша. И вдруг:
– Интерпол требует ареста полковника Херша, обвиняемого в убийстве бизнесмена Вильяма Лакроссе.
Командующий стратегическими ВВС к этому моменту уже отдувался в Овальном кабинете:
– Что тут можно сказать? Крупномасштабный теракт. Меньше надо было доверять макаронникам…
– Но какая, черт возьми, цель? – метался президент США.
Все разъяснилось в одном звонке из Пентагона. По мере того, как заместитель секретаря Департамента обороны докладывал, выражение лица президента становилось все более гневным.
– Но ведь операция, черт дери, международного масштаба! Будет страшный скандал!
– Русские даже не успеют ничего заметить, – со слов Херша успокаивал заместитель секретаря. – К тому же, судя по нашим данным, большинству из тех, кто там принимает решения, просто наплевать…
– Зато мне не наплевать! Я кто – президент Соединенных Штатов, или лобковая вошь на «киске» Сигурни Уивер?!
– Господин президент, это обычная рутинная операция. В Омахе просто зря подняли панику. Боятся, что им влетит, вот и ищут виноватого. Ситуация под контролем, руководство операции совершенно адекватно и заранее просчитало все ее последствия. Вам не стоит так переживать из-за этого.
Президент положил трубку и отпустил командующего ВВС.
– Идите, вы мне сегодня больше не понадобитесь. Этим Хершем займется военная полиция. И вчините иск по имущественному ущербу. У него есть друзья в AT&T, пусть расхлебывают эту кашу как знают.
Впервые после элекции президент чувствовал себя лобковой вошью на «киске» Сигурни Уивер.
– 14 –
В 06:00 по Гринвичу открыли пакеты полетного ордера.
С момента прочтения пакета и до посадки все радиопереговоры самолета должны были быть прекращены.
Борту 509 предписывалось выйти в расчетный квадрат, находящийся всего в нескольких километрах к северу от Туапсе. Высота полета при этом должна была составлять пятьдесят тысяч футов над уровнем моря. Затем «Бафф» должен был сбросить свой груз и разгерметизироваться; экипажу предписывалось перейти на автономное снабжение воздухом через кислородные маски. Немедленно после сброса контейнера самолет должен был развернуться на 72 градуса к северу и следовать этим курсом вплоть до окончания работы устройства. Затем самолет произвольным курсом должен был возвратиться в Акротири.
– Знаете, что мне это напоминает? – спросил штурман.
Командир кивнул. Он прекрасно знал, что это напоминает.
– Не пора ли нам спросить у мистера Николсона и мистера Рурка, что за инструкции получили они?
– Вряд ли эти ребята станут болтать лишнее, – заметил механик, щурясь сквозь блистер в небо.
– Возможно. Я тоже думаю, что они захотят играть с нами в молчанку до конца.
В кабине повисла напряженная тишина.
Борт 509 продолжал движение над Турцией. Вдали, в солнечном сиянии, ослепительно сверкала полоса черноморской воды. Где-то там, за этим стальным сверканием, среди древних гор начиналась Россия.
‒ 15 ‒
Радары систем обороны российской границы заметили «Бафф» издалека: большая машина, плывшая на высоте в пятнадцать километров, даже и не думала скрываться.
Сперва это вообще не вызвало тревоги, поскольку Б-52 часто летали над Черным морем между турецким и украинским берегами. Минут через пять спохватились: самолет упорно шел в сторону границы, держа курс на Туапсе.
Тогда объявили тревогу.
В небо вонзились истребители, чертя белые линии в прозрачном воздухе стратосферы. Ракетные расчеты получили приказ о повышенной боеготовности. Радары сопровождали цель. Войска ПВО страны, пограничники и гражданские диспетчеры делали все возможное, чтобы связаться с самолетом и предупредить его о возникновении потенциально опасной ситуации. Однако экипаж самолета сохранял упорное молчание.
В 06:44 командование военного округа получило по каналам ФСБ и военной разведки информацию о каких-то проблемах на авиабазе в Сигонелле. Командующий связался с Москвой.
‒ Мы уничтожим этот самолет, если он будет продолжать углубляться в наше воздушное пространство! Он идет на Туапсе, это важный экономический и военный пункт. Мне кажется, что натовскому самолету совершенно нечего там делать!
Московское начальство сперва заговорило с командующим округом едва ли не извиняющимся тоном:
‒ Голубчик, только не надо резких движений! Сложная международная ситуация, осложнения на Среднем Востоке. Может быть, натовцы просто хотят проверить, что у нас там творится с ядерными материалами в Туапсе!
Командующего округом, которого назвали «голубчиком», оторопь взяла от такого заявления.
‒ А что, НАТО у нас теперь первые друзья? Или, может быть, теща с тестем, чтобы они к нам летали на боевом самолете с инспекцией?
Но в Москве уже опомнились.
‒ Не заносись, генерал, пока тебя там за цугундер не взяли! Здесь вопрос политический, еще только тебя тут не спросили, как надо! Будет какой-нибудь инцидент – головой ответишь!
‒ Мне не привыкать головой за страну отвечать, ‒ сказал на это командующий округом. Правда, сказал он это своему адьютанту, уже после того, как повесил трубку телефона.
Через три минуты после разговора с Москвой командующему округом позвонил один из высших офицеров ПВО и сообщил, что на борту Б-52 имеется источник активного нейтронного излучения. Предположительным эмиттером нейтронов являлся тритий ‒ нестойкий изотоп водорода.
В тот момент, когда командующий слушал это сообщение, Б-52 находился в ста семи километрах от Туапсе, приближаясь к городу со скоростью двенадцать километров в минуту.
(Окончание следует)
◾ Tags:
