Зеркало Правды. Продолжение.

[with_astronotus]

245.14.7. Глаза в глаза

      Имир Торвен направлялся в кабинет Кафуфа. Когда оперативный дежурный доложил об этом Гиркану, тот так ошалел от неожиданности, что попытался спрятаться в кабинете за портьерой. Кафуф тоже был удивлён, но виду не подавал: выгнал Гиркана под благовидным предлогом (была уже почти полночь), причесал бороду и шевелюру, привёл в порядок рабочий стол и пистолеты. За этим занятием его и застал земной историк.
      – Я так понимаю, вы Кафуф? – спросил он ровным, но исключительно неприятным голосом.
      – Да, я Кафуф, – сказал Кафуф, изображая на лице радостную улыбку. – Прошу вас, Торвен-эффенди. Чему обязан честью вашего посещения?
      Имир Торвен садиться не стал.
      – Вы не можете не знать, – сказал он, – что на вашей планете, среди вас, действует и активно вмешивается в события абсолютно нечеловеческая сила. Её представитель – доктор Иалан Кшеш-Маалу.
      – Боги просветлённые, Имир-бау, да что вы такое… – начал Кафуф. Торвен, сверкнув глазами, оборвал его реплику на полуслове.
      – Помолчите, Кафуф! Вы – директор Бюро Космической Стабильности, и вы не можете не знать, что против вашего народа, против всего вашего шарового скопления ведётся грандиозная в своей опасности и омерзительности операция! Я изучил служебный устав вашей организации. Человечество Синиз терпит существование вашей гнусной охранки только потому, что вам вменяется в обязанность охранять ваш мир и все миры шара от подобных колоссальных катастроф. Поэтому я пришёл к вам с требованием выполнить ваш служебный долг.
      – Вы уверены, что можете от меня что-то требовать?
      – Если наш приватный разговор кажется вам недостаточно убедительным, я могу завтра вывести на площади пять миллиардов обитателей вашей планеты, которые потребуют от вас точно того же самого. Но пока что я призываю вас к обыкновенному благоразумию и предлагаю вам пунктуально выполнить даже не моё требование – требование вашего собственного служебного устава.
      – А почему вы рассчитываете, что можете принудить меня что-нибудь делать? Хотя бы даже выполнять свой служебный долг?
      – Я просмотрел кое-какие материалы на вас. О вас мало что известно, но вы, по-видимому, достаточно умный и смелый человек. Иначе бы вы не перехватили власть в БКС из-под носа у Кшеш-Маалу. Или хотя бы постарались заручиться его формальным одобрением.
      – А если я тайно работаю на него? – с интересом спросил Кафуф.
      – Тогда я буду вынужден считать вас участником заговора против человечества Синиз, вольным или невольным. И убить вас, естественно. Трус или заговорщик на вашем посту мне сейчас сильно помешает.
      – Не зарывайтесь! – прикрикнул Кафуф. – Не зарывайтесь. У нас, конечно, общество свободомыслия, но следует хотя бы иногда соблюдать такт!
      – Мне сейчас не до такта, – ответил Торвен с явным оттенком грусти. – Я просто не знаю, сколько у нас осталось времени, и я не знаю, что должно случиться, если мы не успеем. Поэтому я надеюсь, что вы поможете мне, эффенди Кафуф.
      Гиркан, всё же ухитрившийся по карнизу окна пробраться за портьеру (он не хотел оставлять шефа наедине с опаснейшим, пожалуй, человеком на Синиз), слушал этот разговор с тяжёлым недоумением. Вообще-то после таких выходок Имира Торвена можно было спокойно хватать и уводить в специзолятор, чтобы впоследствии, не торопясь, в тишине и покое решить его дальнейшую судьбу. Но Кафуф почему-то не торопился хватать Имира Торвена. Кафуф вообще вёл себя странно. Гиркан вспомнил между делом, каким голосом шеф сказал про «артефакты, имеющие отношение к происхождению цивилизации Синиз». В письме земного историка к доктору Кшеш-Маалу так и было написано. Но про то, что было написано в письме, знали только трое: доктор, Имир Торвен и он сам, Гиркан, пошедший на чудеса изворотливости и наглости, чтобы перехватить письмо. Откуда же это известно Кафуфу? Сказал Кшеш-Маалу? Маловероятно. Кажется, они друг с другом на ножах. На аккуратных таких, вежливых ножах. Тогда откуда Кафуф знает, о каких именно артефактах шла речь? Подстраховался, послав работать параллельно рохле Гиркану ещё одного оперативника? Нет, невозможно. Только не Кафуф! Кафуф не выболтал бы между делом информацию даже любимому сотруднику, исходи она из законспирированного параллельного источника. Что-то тут было очень и очень нечисто… Но пока что Гиркану оставалось только наблюдать за странным поведением Кафуфа. Кафуф не торопился ни убивать, ни пленить Имира Торвена. Вместо этого он повалился в кресло своей колоссальной тушей (сто тридцать семь килограммов – не шутка!) и принялся утробно, раскатисто хохотать.
      Историк смотрел на него с выражением брезгливого негодования.
      – На вашем месте я бы не смеялся, Кафуф, – сказал он, когда шеф Гиркана немного успокоился. – На вашем месте я бы стрелял.
      – Хорошо, что вы пока не на моём месте, Имир-бау, – продолжая смеяться, сказал Кафуф. – Иначе вы мне тут половину планеты перестреляете. Как доктора Собо.
      Гиркан ждал чего-то экстраординарного, но всё обошлось: похоже, землянин просто пропустил доктора Собо мимо ушей. Он резким движением подвинул к себе стул и сел напротив Кафуфа.
      – Кшеш-Маалу, как я понимаю – это ваше земное творение? – спросил у него директор БКС. – И вы так быстро прилетели в такую даль только для того, чтобы подтереть за собой?
      – На этот вопрос я вам не могу ответить.
      – Не можете или не хотите? Или не имеете права?
      – Пока что – не могу. Не имею точных данных.
      – Хорошо, – сказал Кафуф, успокоившись окончательно. – Итак, вы предлагаете мне стрелять. Но в кого я должен стрелять? В доктора Кшеш-Маалу? Поверьте, это ещё и бесполезно. В эпоху смуты, когда люди выходили на площади сражаться за свою свободу, а доктор стоял на трибуне и поучал восставших этике, в него стреляли не раз и не два. Но он живуч, наш доктор! Он очень, очень живуч… Он вставал всякий раз через два или три дня после покушения, вставал и возвращался к активной деятельности. Даже если я захочу в него выстрелить – не изобретено ещё такое оружие, которое способно лишить его жизни. Я уже даже не пытаюсь касаться того, что здесь, на Синиз, это противозаконно.
      – Да, – кивнул Имир Торвен, – поднять руку на фактического властителя планеты – это совсем не то же самое, что исподтишка лишать жизни учёных-гуманитариев, слишком близко увидевших правду.
      Кафуф слегка поморщился.
      – Джок деджер! Вижу, вы так ни черта и не поняли в нашей природе власти. Кшеш-Маалу не властитель, он всего лишь аван… гард социального прогресса. А властители появились у нас много позже, когда всем стало ясно, что ни индивидуальные, ни коллективные усилия людей больше не изменят в жизни этой планеты ничего. Ни-че-го, вы понимаете это, Торвен? Мы достигли в какой-то момент совершенного состояния общества! Мы стали жить логичной и правильной жизнью, повторяя каждое утро логичные и правильные слова, а это значило конец. От нас ничего не зависит. Ничегошеньки – ни на всей Синиз, ни за её пределами! Ведь если мы будем действовать самостоятельно, не сообразуясь с высшей мудростью – следовательно, мы наверняка будем действовать неправильно. Мы же не хотим действовать неправильно, а, Торвен?
      – Это всё неважно, – сказал земной историк. – Не вы первые, не вы последние – напомните мне, и я вам как-нибудь расскажу страшную звёздную легенду о «рыцарях счастья». Но сейчас перед нами другая задача.
      – Вы готовы считать меня своим союзником?
      – У меня нет другого выбора, Кафуф. Да и у вас тоже. Вы, конце концов, отвечаете за безопасность Синиз, а не за стабильность её общественной модели.
      – Это понятия связанные. Рухнет общественное устройство – и мы, с нашими энергетическими и научными мощностями, мгновенно потеряем стабильность развития.
      – Нельзя потерять то, чего нет; вы вообще не развиваетесь. Кроме того, я ведь пока не предлагаю вам менять весь ваш общественный строй. Я даже не призываю вас убить доктора Кшеш-Маалу, это вы приписали мне такие намерения. Сейчас наша задача проще – прекратить сокрытие данных о грандиозном социальном преступлении. А с преступниками бороться будем уже позже. Возможно, значительно позже…
      – Хорошо, – сказал Кафуф. – Предложите мне ваш план действий.
      – Во-первых, вы обеспечиваете коридор для «оборотня», на котором покинет планету мой агент. Никакой слежки и никакого прикрытия, только коридор. Во-вторых, я передам вам имя и внешность одного человека. Вы должны попытаться собрать как можно больше информации о нём. Это не Кшеш-Маалу, он уязвим и малозаметен, а потому может представлять интерес. Причём, я точно уверен, что он имеет отношение к заговору.
      – Хорошо, это возможно. – Кафуф подвинул к себе бумагу и электрическое стило-калам. – Скажите, кто он такой, и при возможности составим фоторобот…
      – Я не могу этого сделать, потому что не доверяю лояльности сотрудников вашего Бюро. Эта информация имеет смысл только тогда, когда она совершенно свежая. Если произойдёт утечка, то… –       Имир Торвен беспомощно развёл руками.
      – И как вы предлагаете обменяться ей?
      – Я не так хорошо владею психическими способностями мозга, как многие мои сородичи. Но кое-что я всё же могу. Закройте глаза и попытайтесь сосредоточиться: я передам вам все данные. Этот канал, насколько мне известно, можно подслушать только при помощи ваших контактных инструментов для глубокой ментопсии…
      – Я закрою глаза, а вы меня шандарахнете по голове стулом, как моего Гиркана, – жалобно сказал Кафуф.
      – Гиркана? Я не знаю никакого Гиркана.
      – Вы обрушились на него с побоями, выйдя от доктора.
      – Я – с побоями?! Вас дезинформировали. Я обычно не бью людей, разве что в порядке самозащиты. Или на ринге. Возможно, в скором времени мне понадобится кого-нибудь ударить, но сейчас я до этого ещё не дозрел.
      – Откуда мне знать, что творится у вас в голове? С точки зрения психологии Синиз, вы опасный маньяк. Стеречь строго, наблюдать – самый гуманный способ социальной защиты в вашем случае. И вы настаиваете на том, чтобы я вам поверил?!
      Историк вздохнул.
      – Я никогда никого не бил стулом по голове, – возразил он, – даже в школе первого цикла. В конце концов, если бы я хотел вас ударить, я бы уже сделал это. Советую вам осознать лишний раз, что наши отношения могут строиться исключительно на взаимном доверии к декларируемым нами целям.
      Кафуф пожевал губами, поглаживая окладистую шёлковую бороду. Наконец, махнул рукой: тяжело встал с кресла, поправил атласные отвороты парадного халата, подошёл к окну и рывком отдёрнул портьеру. Ночной воздух, насыщенный пряными ароматами, туго ударил в комнату.
      – Залезай уж обратно, Гиркан, – велел директор БКС. – Ты сейчас можешь нам крепко понадобиться… Кстати, Торвен, вы точно не знаете этого человека?!

245.14.6. Оперативное мышление

      Торвен просил Кафуфа осторожно выяснить всё о человеке, называющем себя Кирсти Райном, энергетиком с планеты Вилиминтали. Через час после рассвета работа была закончена. Результаты поразили директора БКС: Кирсти Райн всплывал то тут, то там во всех событиях известной истории Синиз, начиная с того момента, как Высшее Собрание объявило об окончании планетарных преобразований и начале эпохи спокойной, стабильной жизни. Возможно, он где-то фигурировал и раньше, но информация о прошлых эрах истории Синиз оказалась и в самом деле крайне скудной. Это удивило Кафуфа, считавшего по сей день, что пресловутые исторические данные никуда не девались – они лишь изъяты из повседневного употребления, из школьных программ, скопившись мёртвым грузом в архивах и библиотеках. На самом деле этих данных просто не было. Попытка же получить доступ к тому, что осталось, привела к взбесившему Кафуфа ответу информатора: «СВЕДЕНИЯ ТОЛЬКО ДЛЯ АВТОРИЗОВАННОГО ПЕРСОНАЛА ИИТ :: ПОЖАЛУЙСТА, ВВЕДИТЕ ПАРОЛЬ СОТРУДНИКА СПЕЦИАЛЬНОЙ ГРУППЫ ИИТ :: В СЛУЧАЕ ОТКАЗА ВВЕСТИ ПАРОЛЬ О ВАШЕЙ ПОПЫТКЕ НЕСАНКЦИОНИРОВАННОГО ДОСТУПА БУДЕТ ИЗВЕЩЕНА ГРУППА ИНФОРМАЦИОННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ИИТ». Кафуф пришёл в неконтролируемую ярость, собирался поехать сей же час и арестовать Сигдара Тарика «с его конспиративной бандой, которую, к сожалению, до сих пор так и не перевешали головорезы из Комитета Сопротивления», и Торвен еле отговорил его от этой затеи.
      – С профессором Тариком я не стал даже разговаривать, он – марионетка… Займитесь этим субъектом, о котором я вас предупредил, как можно плотнее. А я пока пойду, воспользуюсь вашим коридором. И не вздумайте посылать за мной слежку, даже вашу персональную: если у вас в Бюро измена, а это наверняка так, вы сами выбьете из-под себя табурет. Поскольку часом раньше вы сказали мне, что чувствуете у себя на горле петлю, – думайте сами, чем это для вас чревато. Я вернусь часа через три, а пока что – выжмите всё, что только можно, из человека, на которого я передал вам ориентировку. И не забывайте соблюдать секретность, пока вы им занимаетесь!
      – Джок деджер, – ворчал Кафуф, – если послушать, как вы говорите, то такими темпами вы через полдня будете отдавать распряжения председателю Высшего Собрания Синиз…
      – Он тоже пешка, и он меня тоже не заинтересовал. Вот Кшеш-Маалу я бы перевербовал с удовольствием, но боюсь, что сама возможность этого – пустые слова. Удачи вам, Кафуф!
      – И вам удачи, Имир-бау, – сказал шеф БКС, возвращаясь к изучению собираемого с предельно кропотливой осторожностью досье на Кирсти Райна. Сейчас на всей планете только он, Торвен и Гиркан знали, что БКС заинтересовалось этим человеком.

      Торвен разыскал генерала там, где и ожидал его увидеть: на гигантском мосту, соединяющем левую и правую часть столицы.
      – Вы уже второй раз так ловко находите меня, – заметил генерал. – Это заслуживает внимания.
      – Благодарите вашего знакомца Собо, – ответил землянин, – он заранее настроил специальный аппарат, выделяющий вас из любой толпы.
      – На этой планете очень хорошая техника, – сказал генерал со вздохом, – и очень беспечные люди. Меня они не заметили.
      – Лучше не расслабляйтесь, – посоветовал Торвен. – Опасность может прийти в любой момент. Тем более, что для решения своей задачи я, как у вас говорят, продал душу дьяволу.
      – Так-таки и продали?
      – Ну, почти продал. У нас, землян, есть старая сказка: некий священнослужитель послал своего слугу, обыкновенного парня-крестьянина, вытребовать с чертей дань. Инфернальные силы в конце концов согласились на оплату, да ещё рады были, что отделались так дёшево! Только пожив здесь, на Синиз, я начинаю понимать всю суть этой сказки…
      – У нас она тоже есть.
      – Лишнее доказательство общности наших культур. Скажите честно, генерал, вы успели украсть здесь что-нибудь полезное?
      Генерал усмехнулся.
      – Неудобно начинать визит в чужой дом с воровства. Разве что – здешнюю машинку для перевода. Великолепная вещь: говоришь на своём языке, а тебя воспринимают так, словно ты без акцента пользуешься местным! Она пригодится нам, когда придётся разбираться с Доркиром!
      – На моей родной планете такие вещи запрещены, – сказал Имир Торвен, – это волновая психотехника, метод весьма опасный как с точки зрения здоровья, так и с точки зрения различных социальных эксцессов. В любом случае, я рекомендую оставить её здесь – ведь в её системе не заложен доркирский язык, для вас она будет бесполезна… Ну что ж, давайте прощаться! Теперь вы, надеюсь, мне поверили?
      – Чего вы от меня хотите взамен? – спросил генерал.
      – Не взамен, а по факту. Мне в любой момент может понадобиться ваша помощь. Хотя вряд ли я попрошу её у вас лично, вы должны будете полностью поверить тому, кто её попросит. Сделайте именно то, что вам прикажет мой связник. Иначе вся та силища, которую вы тут видели, повернётся против вас!
      – Это граничит в моём положении с изменой долгу…
      – Я даю слово, что эта операция не будет направлена против вашей родины.
      – Хорошо, ведь все ваши предыдущие слова подтвердились. А откуда я узнаю, что это ваш связник? Мне нужны пароли, контакты…
      – Он покажет вам надпись на неизвестном вам языке. Сейчас я её продемонстрирую: постарайтесь запомнить её написание как можно точнее!
      Имир Торвен вынул блокнот и написал стилом поперёк листа чёткую надпись: «Il faut de l'audace, encore de l'audace, toujours de l'audace – et la Resistance est sauvée!».
      – Запомните и уничтожьте.
      – Как-то слишком сложно, – вздохнул генерал.
      – Зато практично. Вряд ли они дословно прочитают эту надпись в моих мыслях, даже если подвергнут меня глубокому сканированию сознания. И помните: не останавливайтесь, действуйте, получив это послание. Я не преувеличиваю, когда говорю вам: каждая минута промедления может стоить целой Вселенной!
      – Это называется «оперативное мышление». Откуда оно у вас? Ведь ваша планета, если верить сказанному вами вскользь, давно не воюет.
      – Мы, земляне, сумели преодолеть войну ещё и потому, что готовы ежеминутно к войне, а точнее – к защите своих прав. Защите, адекватной в той степени, в которой эти права ущемляются. Мы миролюбивы, но это не делает нас стадом мирных овечек, и то, что вы называете «оперативным мышлением», для нас – простая предусмотрительность на случай грядущих неприятностей. Я бы хотел сейчас обладать оперативным мышлением и в том смысле, который вы подразумеваете, но боюсь, что этого дара я лишён. В конце концов, я всего лишь историк.
      – Не скромничайте, – сказал генерал, – из вас получится отличный разведчик. Не знаю, чем вы занимаетесь, но, судя по всему, в короткий срок вы достигли здесь феноменального успеха.
      – Мне помогла удача, а не правильная стратегия.
      – В разведке не бывает удачи, в разведке есть лишь умение пользоваться благоприятными обстоятельствами и выпутываться из неблагоприятных. Вся работа с информацией построена на импровизациях и шансах, это игра в кости. А удачливый игрок в кости – не тот, кто планирует свои мелкие ставки в соответствии с теорией вероятности, а тот, кто умеет дожидаться шанса в нужный момент. Хотя бы ему всю жизнь пришлось ждать этого момента…

      – Ну, и что мне делать с этой грудой сведений? – спросил Кафуф. – Я систематизировал все появления этого человека. Мы по-прежнему не знаем самых важных вещей: кем он представляется, где он бывает, с кем и когда разговаривал. Это потребует дней работы. Быть может – недель. А вы хотите, чтобы это было сделано за несколько часов?
      – Попробуем упростить процесс, – ответил Имир Торвен, – ошибаться нам всё равно нельзя. Выберите мне все инциденты с шаровыми молниями за последнее столетие, а заодно и список всех объектов, которые так или иначе связаны с ними. От лабораторий, изучающих возникновение шаровых молний, до слишком часто искрящих изоляторов на проводах в степи… И проведите анализ совпадений: не встречался ли вам поблизости от этих объектов разыскиваемый?
      – Шаровые молнии? – нахмурился Кафуф. – А почему не бесследно исчезающие корабли или не призрачные видения в тумане?
      – Реалистичнее, – ответил землянин. – Кроме того, это следствие моей интуиции. Не подозревай я, с чем мне тут придётся столкнуться – вряд ли меня взяли бы в команду «Диалектики». Впрочем, это мой личный ключ: в молодости я занимался криптоисторией околонаучных скандалов. Историк технологий на моём месте посоветовал бы вам искать определённые ресурсы или инструменты, которые вдруг ни с того ни с сего оказались востребованы на вашей планете. Историк права выследил бы противника по тем силлогизмам, которые он использует в своих публичных выступлениях или в правовом процессе. Я же предлагаю вам шаровые молнии: версия, которая не хуже и не лучше других!
      Историк очень коротко рассказал о попытках старинных техников сохранять сознание на плазменных носителях.
      – Вам крупно повезло, – фыркнул Кафуф, – раз уж вы опознали в нашей каше следы этих попыток.
      – Повезло, но не так уж крупно, – ответил Торвен. – Как я уже сказал, любой компетентный специалист-историк сделал бы на моём месте свои выводы. Вопрос лишь в скорости и трудоёмкости, и тут – да, везение сопутствовало мне. Хотя я склонен думать, что это не было везением. Думаю, что мне специально показали то, чего я не хотел бы и не должен был бы видеть.
      – Зачем, джок деджер?!
      – Чтобы проверить, пойму ли я, что вижу. А если бы я понял, что вижу, – заставить оценить мощь врага. Куда мне практически в одиночку противостоять сверхсознанию, существование которого уже полторы тысячи лет обеспечивается уникальной технологией?!
      – А если бы за эти полтора тысячелетия земляне создали средство борьбы с этими сверхсозданиями?
      – Практически исключено: не было бы необходимости. И кроме того, это бы запутывало меня в правовых казусах: ведь, если верна моя теория, существа эти по происхождению – земляне, и они могли бы потребовать обратиться к земному обществу за решением своей судьбы. Без санкции Земли я не мог бы принимать никаких жёстких мер в их отношении!
      – А вот Собо вы просто убили. Без санкций. Только потому, что он – не землянин?
      – Вы не можете доказать, что я его убил. Думаю, не в ваших интересах поднимать этот вопрос так часто. Но как бы то ни было, я не испытываю к нему ни малейшей жалости: останься он в живых – и был бы сделан ещё один шаг к мировой войне на Атмаре. Его смерть, по крайней мере, замедлила деятельность ИИТ по разжиганию этой войны. А ведь рано или поздно она ляжет бременем на совесть Синиз!
      – Не Синиз, а Института Исторических Технологий. Всё-таки это совсем не одно и то же!
      – Ошибаетесь: вы сознательно дали этой опухоли вырасти и изъесть метастазами соглашательства вашу мораль.
      – Мне смешно разговаривать о морали с субъектом, который идёт на убийство ради удовлетворения собственного инфантильного чувства справедливости! Но пусть будет по-вашему: осудить вас за смерть Собо мы можем разве что судом общественного порицания. А вам на него плевать, потому что наше общество вы абсолютно не уважаете. Вернёмся пока что к нашей основной задаче: молнии так молнии, попробуем найти молнии, раз вы считаете именно их важным ключом к разгадке.
      – Я в этом совершенно не уверен, – сказал Торвен, – но других идей не имею. Быть может, у вас получится лучше – вы же директор БКС! А если не получится – посоветуйтесь с вашим помощником Гирканом, быть может, он сумеет лучше нас с вами проявить здесь оперативное мышление.